Только в мае Вале Зенкиной исполнилось 14 лет, она закончила 7 класс, а в июне началась война. Валя стала одной из тех, кто первым ощутил на себе ужасы войны. Девчонка до последнего участвовала в обороне Брестской крепости и ушла оттуда в плен только по решению командования. За свой подвиг Валя была награждена орденом Красной Звезды.

 Отец Вали Зенкиной был старшиной музыкантского взвода 33-го инженерного полка. Ночь перед нападением девочка запомнила на всю жизнь.
" Когда легла спать, мне приснился сон, будто бы началась страшная гроза. У нас было раскрыто окно, которое выходило в крепость. Проснувшись, я бросилась закрывать его, а мама - трубу в печи. Мы не понимали, в чем тут дело. Угадывая мои мысли, отец скороговоркой сказал:
"Это война, дочка. Оденьтесь, сойдите вниз, сюда летят осколки. А мне надо идти в полк".

  Потом остановился на пороге, хотел что-то сказать, но уходившие мужчины уже собрались. Он только молча погладил меня по голове. Так навсегда я рассталась со своим отцом, - рассказывала в своих мемуарах героиня" 
 Вскоре девушка с матерью оказалась в плененной группе у фашистов на берегу Мухавца. Нападающие сообщили женщинам, детям и раненным бойцам, что будут расстреливать по 15 человек, если солдаты продолжат держать оборону. "На моих глазах начали бить сапогами одного нашего раненого черноволосого бойца и кричать на него, что он еврей. Мне стало очень жаль этого человека, я вцепилась в фашиста и начала его оттаскивать. "Это грузин, это грузин", - в одно слово повторяла я. Меня позвал офицер и на ломаном русском языке приказал идти в крепость и передать нашему командованию, чтобы гарнизон сдался в плен.

  Я хотела, чтобы со мной пошла мама, но ее не пустили. - Мать останется здесь. Ты должна вернуться сюда и передать нам ответ советского командования. Меня повел солдат в помещение электростанции и вытолкнул через дверь во двор Цитадели. Я шла, опустив голову, вспоминая кадры из знакомых кинофильмов, где показывалось: когда враги хотели избавиться от человека, ему говорили "иди", а затем пускали в спину пулю. Сначала ждала этого и я, но затем осмотрелась. Крепость горела, кругом было тихо, вся площадь усеяна убитыми. Мне стало страшно. Вдруг из костела заговорил пулемет. "Есть еще живые",- повеселела я и бросилась бежать навстречу выстрелам".
 Восьмиклассница оказалась среди защитников Брестской крепости. Она отказалась возвращаться и стала ухаживать за ранеными вместе с другими женщинами. - Все полюбили девочку и оберегали, как могли. И не было среди нас человека, который бы не делился последним кусочком солдатского сахара с Валей - нашей маленькой санитаркой, - вспоминал позже участник обороны Сергей Бобренок.

  - На седьмой день войны я был ранен, и товарищи отнесли меня в полуразрушенный подвал-госпиталь. Помню, открываю тяжелые веки, а передо мной она - маленькая девочка. Она ловко, как взрослая, делает перевязку. А за руинами стен слышны выкрики озверевших фашистов: штурмуют. К бойницам стали все, кто мог держать оружие, даже женщины. Я попытался встать, но зашатался и чуть не упал. Тогда Валя подставила мне свое плечо: "Обопритесь, я выдержу...". Так и добрался я до бойницы, опираясь на детское плечо. Ни жестокость, ни агитработа немцев не сломили дух бойцов.

   В один из дней женщин, детей и раненых перевели в другой подвал и вывесили над входом флаг с Красным крестом. Солдаты рассчитывали, что в таком случае их подопечным ничего не будет грозить, но фашисты стали вести по убежищу ураганный артиллерийский огонь. Группа женщин и детей несколько раз пыталась выйти из крепости в плен, однако враги начинали расстреливать их издалека.
 - Положение с каждым днем становилось все тяжелее. Не было воды. Слизывали капли влаги с холодных стен подвала. От раненых и детей мы не слыхали ничего другого, кроме слов: "пить... пить... пить...", - писала Валентина Зенкина. - В очередной раз нам дали белый флаг и сказали выходить. Воспитанники полка с нами не пошли. Они заявили: "Мы тоже бойцы".

  На острове фашисты использовали нас как заслон, чтобы из-за наших спин стрелять по крепости. В этот день был налет нашей авиации (28 самолетов). Два самолета сбросили листовки. Спустя 3-4 дня из-за Буга нас перевезли в Южный городок. Из крепости доносились выстрелы. Наши держались!.. Месяца через полтора немцы разрешили нам сходить в крепость собрать вещи в квартире. Там мы ничего не нашли, но зато прочитали надписи, оставленные бойцами на стенах. Через час наше время истекло, и мы покинули крепость. Девушка стала жить в оккупированном Бресте. Там она вошла в молодежное подполье и вместе с единомышленниками готовила и воплощала в жизнь планы побега русских военнопленных из немецких лагерей. Когда работать стало опасно, они ушли в партизанские отряды и сражались там до конца войны.